"...И мне стали меньше покупать игрушек"

"Дети русской эмиграции"

У этой книги необычная история. Вообще-то она должна была выйти в свет в конце двадцатых годов, но не получилось - не хватило средств. Выпустили ее уже в наши дни под маркой издательского центра "Терра".

...В 1923 - 1924 годах сотни эмигрантских детей, учившихся в школах и гимназиях, получили задание на урок: написать сочинение "Мои воспоминания с 1917 года". Задание выполнили все - с разной обстоятельностью, с разной степенью откровенности, иные с откровенным нежеланием. "Боже, как ужасно, что дана такая тема. Приходится рыться в том, что я так старался забыть..."

Да, многим тогдашним гимназистам пришлось окунуться в революционное время прямиком из безмятежного детства.

"Родился я в 1908 году в городе Павловске. В раннем детстве заботиться ни о чем не приходилось. Думал только про разные игры".

"Я был еще маленьким мальчиком, учеником... 2-й гимназии, когда у нас внезапно прекратили занятия и в домашней церкви наш директор П. П. Ковалевский прочел нам знаменитый манифест Николая II об его отречении от престола... С этого же дня начались различного рода процессии и манифестации. Беспорядков никаких не было. Нам, ученикам, начали раздавать почти изо дня в день леденцы, и это меня вполне убедило в превосходстве нового режима над старым. Настроение, по крайней мере, было радостным".

"Все радовались очень и ожидали какой-то новой, счастливой жизни, но все эти ожидания были напрасны. Жизнь получала какой-то беспорядочный, неопределенный характер".

И даже: "Первой жертвой в нашей гимназии был один жид Урфас, который плюнул на крест. Он на месте был моментально убит своими же учениками. Однажды нам было объявлено, что завтра в воскресенье будет погром жидов, в котором мы все приняли деятельное участие".

Потом был октябрь семнадцатого. Пришедшую тогда власть большевиков, разумеется, никто из белоэмигрантских детей не мог вспомнить с теплыми чувствами.

"Опишу кратко вид большевика и впечатление, которое он на меня произвел. Надо сказать, что большею частью большевиков являются матросы, и потому и вид их вполне матросский. Главное в их костюме составляет вооружение, которое состоит из ножа, ружья, пары бомб и перекинутых через плечи пары пулеметных лент. Вполне понятно, что впечатление, которое произвели на меня большевики, было для них нелестное. Выражаясь кратче, они мне напомнили бандитов низшего качества на большой дороге..."

"Мы в этой обстановке почувствовали себя ужасно... Лепешки из очистков картошки, запеканки из тех же очистков с примешанной кофейной гущей, овсяный хлеб с примесью муки только для скрепления, дохлая конина для супа составляли нашу пищу. Есть пшенную кашу было высшей степенью блаженства..."

Впрочем, не только большевиков обвиняли юные авторы: "Керенский и вся эсеровская свора... больше виноваты, чем большевики... Одна вещь меня теперь удивляет, каким образом Керенский спас свою жалкую шкуру? Его место - висеть где-нибудь на дереве..."

Но есть в книге и такое бесхитростное признание: "Мне было решительно безразлично, кто правит и как правит... Но с появлением на политическую арену большевиков я почему-то стал явно их ненавидеть, и то, кажется, потому, что все стало дорожать, и мне стали меньше покупать игрушек".

© Д.Шерих, 1999